— Анна Сергеевна? Это касается наследства вашего отца, Сергея Михайловича Волкова.

Сердце екнуло. Отец ушел из нашей семьи, когда мне было семь лет. Мама никогда не рассказывала, что с ним стало. Я знала только, что он где-то работает, живет своей жизнью, в которой нет места для дочери.

— Ваш отец скончался месяц назад, — продолжал нотариус. — Согласно завещанию, вы являетесь единственной наследницей всего его имущества.

То, что я узнала в нотариальной конторе, перевернуло мой мир. Оказалось, отец был не просто успешным бизнесменом — он создал целую империю. Квартира в центре Москвы, загородный дом, машины, но главное — инвестиционный фонд, владеющий долями в десятках компаний.

Среди документов я нашла название, которое заставило меня вздрогнуть: «ТрейдИнвест» — компания, где работал Дмитрий.

Первые недели я пребывала в шоке. Каждое утро просыпалась и не могла поверить, что все это реальность. Мужу я сказала только, что сменила работу — теперь работаю в инвестиционной сфере. Он отнесся к этому равнодушно, лишь пробурчал что-то о том, что надеюсь, зарплата будет хотя бы не меньше прежней.

Я начала разбираться в делах фонда. Экономическое образование очень помогало, но главное — мне это было действительно интересно. Впервые в жизни я чувствовала, что занимаюсь чем-то важным, что имеет настоящее значение.

Особенно меня интересовала компания «ТрейдИнвест». Я попросила встречу с генеральным директором Михаилом Петровичем Кузнецовым.

— Анна Сергеевна, — сказал он, когда мы остались наедине в его кабинете, — должен сказать честно: дела компании идут не очень хорошо. Особенно проблемы с отделом продаж.

— Расскажите подробнее.

— У нас есть один сотрудник, Дмитрий Андреев. Формально он ведет крупных клиентов, обороты большие, но прибыли практически нет. Более того, многие сделки убыточны. Есть подозрения в нарушениях, но доказательств пока недостаточно.

Я попросила провести внутреннее расследование. Не называя истинных причин своего интереса к этому конкретному сотруднику.

Результаты расследования пришли через месяц. Дмитрий действительно присваивал деньги компании, договариваясь с клиентами о «персональных бонусах» за сниженные цены. Сумма была внушительной.

За это время я успела обновить гардероб. Но, верная себе, выбирала неброские вещи — просто теперь они были от лучших дизайнеров мира. Дмитрий не заметил разницы. Для него все, что не кричало о цене, оставалось «серой мышиностью».

Вчера вечером он объявил, что завтра у них важное корпоративное мероприятие.

— Отчетный ужин для топ-менеджмента и ключевых сотрудников, — важно сообщил он. — Будет все руководство компании.

— Понятно, — ответила я. — Во сколько нужно быть готовой?

Дмитрий посмотрел на меня с удивлением.

— Тебя я туда не возьму, там будут приличные люди, не твой уровень, — заявил он, не зная, что я владею компанией, в которой он работает. — Понимаешь, это серьезное мероприятие. Там будут люди, которые решают мою судьбу в компании. Я не могу позволить себе выглядеть… ну ты понимаешь.

— Не совсем.

— Анечка, — он попытался смягчить тон, — ты прекрасная жена, но ты понижаешь мой социальный статус. Рядом с тобой я выгляжу беднее, чем есть на самом деле. Эти люди должны видеть во мне равного себе.

Его слова причинили боль, но уже не такую острую, как раньше. Теперь я знала себе цену. И знала цену ему.

— Хорошо, — сказала я спокойно. — Развлекайся.

Сегодня утром Дмитрий уехал на работу в приподнятом настроении. А я надела новое платье от Диор — темно-синее, элегантное, которое подчеркивало мою фигуру, но при этом оставалось сдержанным. Сделала профессиональный макияж и укладку. Взглянув в зеркало, я увидела совсем другого человека. Уверенного, красивого, успешного.

Ресторан, где проходило мероприятие, я знала — один из лучших в городе. Михаил Петрович встретил меня у входа.

— Анна Сергеевна, рад вас видеть. Вы выглядите прекрасно.

— Спасибо. Надеюсь, сегодня мы сможем подвести итоги и наметить планы на будущее.

Зал был полон людей в дорогих костюмах и платьях. Атмосфера деловая, но располагающая. Я общалась с руководителями других подразделений, знакомилась с ключевыми сотрудниками. Многие знали меня как нового владельца компании, хотя это пока не было публичной информацией.

Дмитрия я заметила сразу, как только он вошел. Он был в своем лучшем костюме, с новой стрижкой, выглядел уверенно и важно. Обводил взглядом зал, явно оценивая присутствующих и свое место среди них.

Наши глаза встретились. Сначала он не понял, что видит. Потом его лицо исказилось от злости. Он решительно направился ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел он, подойдя вплотную. — Я же сказал тебе, что это не для тебя!

— Добрый вечер, Дима, — ответила я спокойно.

— Немедленно убирайся отсюда! Ты меня позоришь! — Он говорил тихо, но яростно. — И что это за маскарад? Опять надела свои мышиные тряпки, чтобы унизить меня?

Несколько человек начали оглядываться в нашу сторону. Дмитрий это заметил и попытался взять себя в руки.

— Слушай, — сказал он уже другим тоном, — не устраивай сцен. Просто тихо уйди, и мы дома все обсудим.

В этот момент к нам подошел Михаил Петрович.

— Дмитрий, вижу, вы уже познакомились с Анной Сергеевной, — сказал он с улыбкой.

— Михаил Петрович, — Дмитрий мгновенно переключился в режим подобострастия, — я не приглашал свою жену. Честно говоря, лучше бы ей поехать домой. Это все-таки деловое мероприятие…

— Дмитрий, — Михаил Петрович посмотрел на него с удивлением, — но именно я пригласил Анну Сергеевну. И никуда она не поедет. Она, как владелец компании, должна присутствовать на этом отчетном мероприятии.

Я наблюдала, как информация доходила до сознания моего мужа. Сначала недоумение, потом осознание, потом ужас. Цвет медленно сходил с его лица.

— Владелец… компании? — переспросил он еле слышно.

— Анна Сергеевна унаследовала контрольный пакет акций от отца, — пояснил Михаил Петрович. — Она теперь наш основной акционер.

Дмитрий смотрел на меня так, словно видел впервые. В его глазах я читала панику. Он понимал, что если я знаю о его махинациях, то его карьере конец.

— Аня… — начал он, и в его голосе появились нотки, которых я никогда раньше не слышала. Мольба. Страх. — Аня, нам нужно поговорить.

— Конечно, — согласилась я. — Но сначала давайте послушаем отчеты. Ради этого мы здесь и собрались.

Следующие два часа были для Дмитрия пыткой. Он сидел рядом со мной за столом, пытался есть, поддерживать беседу, но я видела, как он нервничает. Его руки дрожали, когда он поднимал бокал.

После официальной части он потянул меня в сторону.

— Аня, выслушай меня, — он говорил быстро, заискивающе. — Я понимаю, что ты, наверное, знаешь… то есть, может быть, тебе что-то сказали… Но это все неправда! Или не совсем правда! Я могу все объяснить!

Этот жалкий, униженный тон был мне еще более противен, чем его прежнее высокомерие. По крайней мере, тогда он был честен в своем презрении ко мне.

— Дима, — сказала я тихо, — у тебя есть шанс уйти из компании и из моей жизни тихо и по-хорошему, с достоинством. Подумай об этом.

Но вместо того чтобы принять предложение, он взорвался:

— Что за игру ты затеяла?! — закричал он, не обращая внимания на то, что на нас оглядываются. — Думаешь, что-то докажешь? Да у тебя на меня ничего нет! Это все домыслы!

Михаил Петрович жестом подозвал охрану.

— Дмитрий, вы нарушаете порядок, — сказал он строго. — Прошу вас покинуть помещение.

— Аня! — кричал Дмитрий, пока его выводили. — Ты еще пожалеешь об этом! Слышишь?!

Дома меня ждал настоящий скандал.

— Ну и что это было?! — орал он. — Какого черта ты там делала? Решила меня подставить? Думаешь, я не понимаю, что это за спектакль?!

Он ходил по комнате, размахивая руками, его лицо было красным от ярости.

— Ты ничего не докажешь! Ничего! Это все твои выдумки и интриги! И если думаешь, что я позволю какой-то дуре управлять моей жизнью…

— Дима, — перебила я его спокойно, — внутреннее расследование в компании было инициировано два месяца назад. До того, как ты узнал, кто я такая.

Он замолчал, глядя на меня с подозрением.

— Я просила Михаила Петровича дать тебе возможность уволиться без последствий, — продолжила я. — Но, видимо, зря.

— О чем ты говоришь? — голос его стал тише, но не менее злым.

— Расследование показало, что за последние три года ты присвоил около двух миллионов рублей. Но, вероятнее всего, значительно больше. Есть документы, записи разговоров с клиентами, банковские операции. Михаил Петрович уже передал материалы в правоохранительные органы.

Дмитрий опустился в кресло, словно его подкосили.

— Ты… ты не можешь… — пробормотал он.

— Если тебе повезет, — сказала я, — ты сможешь договориться о возмещении ущерба. Квартира и машина его должны покрыть.

— Дура! — взорвался он снова. — А где тогда жить будем мы?! Тебе тоже негде будет жить!

Я посмотрела на него с жалостью. Даже сейчас, в этой ситуации, он думал только о себе.

— У меня есть квартира в центре, — сказала я тихо. — Двухсотметровая. И дом в Подмосковье. А личный водитель уже ждет меня внизу.

Дмитрий смотрел на меня так, словно я говорила на незнакомом языке.

— Что? — выдохнул он.

Я обернулась. Он стоял посреди комнаты — растерянный, сломленный, жалкий. Тот самый человек, который еще утром считал меня недостойной находиться рядом с ним в обществе приличных людей.

— Знаешь, Дима, — сказала я, — ты был прав. Мы действительно разного уровня. Только не в том смысле, в каком ты думал.

Я закрыла за собой дверь и больше не оглядывалась.

Внизу меня ждала черная машина с водителем. Сидя на заднем сиденье, я смотрела в окно на город, который теперь казался другим. Не потому, что изменился он, а потому, что изменилась я.

Телефон зазвонил. Дмитрий. Я сбросила вызов.

Потом пришло сообщение: «Аня, прости меня. Мы можем все исправить. Я люблю тебя.»

Я удалила сообщение, не отвечая.

В новой квартире меня ждала новая жизнь. Та, которую я должна была начать много лет назад, но не знала, что имею на это право. Теперь я знала.

Завтра предстояло решать, что делать с компанией, с инвестиционным фондом, с наследством отца. Предстояло строить будущее, которое теперь зависело только от моих решений.

А Дмитрий… Дмитрий останется в прошлом. Вместе со всем тем унижением, сомнениями в себе и ощущением собственной неполноценности, которые он мне дарил все эти годы.

Я больше не серенькая мышка. И никогда ею не была.