их первой серьёзной годовщине Катя решила устроить для мужа сюрприз.
Катя и Виктор были в браке уже пять лет. К их первой серьёзной годовщине Катя решила устроить для мужа сюрприз. Чтобы он ни о чём не догадался, все приготовления она вела у родителей, да и само торжество планировала организовать именно там. Поэтому и бывала у них в последнее время почти каждый день, порой задерживаясь до вечера.
— Катюш, ты снова завтра к родителям? Что-то зачастила… Всё в порядке? — как бы между делом заметил Виктор за ужином.
— Всё хорошо, просто мне одной дома скучно сидеть с дочкой, да и мама не любит быть одна. Вот и навещаем её — и ей веселее, и нам.
— Ясно. У меня завтра, скорее всего, рабочий день затянется. Так что не торопись домой.
Катя уже почти закончила с подготовкой, как вдруг вспомнила: один из подарков остался в их квартире. Пришлось срочно заехать. Виктор должен был быть на работе, и её слегка удивило, что его машина стояла у дома.
— Странно… Он ведь говорил, что весь день занят. Может, забежал на обед? — размышляла Катя, поднимаясь на этаж. Даже представить не могла, что найдёт там не только мужа.
Открыв дверь, она сразу заметила у входа женские туфли — дорогие, модные, те самые, которые совсем недавно подарила своей лучшей подруге. Их владелица нашлась быстро — в супружеской постели, в объятиях Виктора.
Первым порывом было разрыдаться и убежать, но Катя мгновенно взяла себя в руки. Вместо слёз — холодная ярость. Она метнулась к любовникам, схватила Алису за волосы и, несмотря на её протесты и крики, выволокла на лестничную площадку, не дав даже времени прикрыться.
— Кать, ты с ума сошла?! Это всё не так, как ты думаешь! Я тебе сейчас всё объясню! Отпусти, больно! — визжала Алиса, извиваясь, но тщетно: более крепкая Катя без труда вытолкала стройную подругу за дверь и толкнула вниз по лестнице.
Не оглядываясь, Катя вернулась в спальню. Виктор уже кое-как оделся и лихорадочно собирал по комнате разбросанные вещи Алисы.
— Катюша, милая, прости! Я всё тебе объясню! Это не я — это она! Алиса постоянно ко мне лезла, буквально липла! А я… я просто мужчина, слабость… Но ведь у нас всё хорошо было! Я люблю тебя! Это была ошибка!
Он метался по комнате, лепетал извинения, перемежая их жалкими обвинениями: и в адрес Алисы, и даже самой Кати. Из его сбивчивой речи становилось ясно — эта связь длилась давно. Даже ещё до свадьбы… Всё это время они обманывали её, втирались в доверие, улыбались ей в лицо.
Катя смотрела на него с ледяным спокойствием. Ни крика, ни слез.
— У тебя пять минут, чтобы собрать вещи. Имей в виду: из всего, что здесь есть — твоё только то, в чём ты ко мне переехал. Машину не трогай — она мне от отца досталась, ты просто присвоил её из зависти. И не переживай, о твоём увольнении я уже договорюсь. Сегодня же. Алиске передай: её тоже ждёт «карьерный рост». Ни в одну уважающую себя фирму её больше не возьмут, даже уборщицей. Я к ней как к родной относилась. А она… Вы оба не предатели. Вы паразиты. Грязные, беспринципные, бесстыжие. Кровососы, удобно устроившиеся за мой счёт. Больше — никогда.
— Ты просто неправильно всё поняла. Мы не хотели тебя обманывать. Просто так сложились обстоятельства! Ты же добрая и великодушная. Прости меня! Пожалуйста. У нас же дочь! Алиска – змея, всегда тебе завидовала. Но я-то тебя всю жизнь любил! Ни к кому и никогда я не испытывал ничего подобного.
— У тебя осталось всего три минуты. Учти, твои вещи окажутся на помойке! – Катя сама удивилась тому, как холодно разговаривала с мужем. Раньше она и думать не смела о предательстве со стороны Вити, так как была уверена, что не переживет такого. Сейчас же она жалела лишь о том, что слишком мягко повела себя с Алисой, просто выставив ее за дверь. Надо было наподдавать ей чем-то тяжелым.
— Родная, ты совершаешь ошибку! Разве можно разрушать семью из-за такой ерунды? Алиска для меня ничего не значит. Она просто завистливая баба. А мы же с тобой любим друг друга! Ну как же ты можешь так жестоко поступать и просто перечеркивать то, что между нами было?!
— Две минуты! — Голос Кати звучал тихо, но уверенно.
— Ладно! Я уйду. Но учти, я все равно добьюсь того, чтобы ты меня простила. И пожалуйста, не звони отцу! Мне нужна эта работа! Он же хотел меня сделать своим замом. Я знаю, мне ребята говорили.
— Он не хотел этого. Это я попросила, в честь нашей годовщины сделать тебе такой подарок. Сам он вообще не в восторге от твоей работы. Так что можешь забыть и о должности, и о собственном бизнесе. Всё, что ты заработал, пойдет в компенсацию моральных страданий, которые ты мне принёс. Не советую тебе судиться и подавать на раздел имущества, а то еще и должен останешься. Кстати, готовься платить алименты и даже не думай, что у тебя получится прикрыться какими-то липовыми справками. Ты же помнишь, кто мой папа. У него везде есть знакомые, которые быстро выведут тебя на чистую воду! Кстати, твое время истекло. Ты ничего не собрал, кроме вещей этой предательницы. Что ж, уйдешь из моего дома с самым ценным для себя. Остальное, если повезет, сможешь найти на помойке. Я думаю, они порадуются брендовым кроссовкам и костюму от известного модельера!
Всё ещё продолжая бормотать извинения, Виктор вышел из квартиры, а Катя упала на пол там же, где стояла. Она слышала, как звонил телефон, но не в силах была поднять трубку. Родители приехали через несколько часов после того, как связались с соседями дочери и смогли получить у них сумбурные сведения.
— Катюша! Ты где? Что у вас случилось? Соседи сказали, тут какие-то крики были. Ты кого-то с лестницы спустила? — отец первым ворвался в квартиру. Обнаружив дочь на полу, он предположил самое страшное. Но Катя едва слышно подала голос:
— Вы были правы. Вы с мамой были во всём правы. Они оба предатели. Я была им нужна только из-за тебя и твоих денег. Жалкие карьеристы. Лезли в богатую, сытую жизнь, не обращая внимания на мораль и порядочность. Алиса говорила, что я привыкла получать всё просто так, по первому требованию. Но ведь я даже мысли об измене или предательстве никогда не допускала. Пожертвовала карьерой ради мужа, ради семьи. Дома всегда всё идеально, за собой следила, встречала его с улыбкой, сюрпризы устраивала. А ему это было не нужно. Ему нужны были возможности, твой бизнес, деньги. Как и этой гадюке, моей «подруге». Сколько раз я ей помогала? Квартиру помогла найти, денег на нее собрать, в долг давала и «забывала» попросить его вернуть. А подарки? Она же купалась в роскоши, а сама никогда ничего мне не дарила. Ездила за мой счет на отдых и даже не помышляла о том, чтобы вернуть хотя бы часть денег. Еще и хвасталась, что карьеру успешную построила, пока я дома сижу, как клушка.
Катя, окутанная тяжелой обидой, захлебывалась слезами.
—Дочка, ты просто слишком добрая и честная. И твоей добротой оказалось легко воспользоваться. Ничего, я позабочусь о том, чтобы эти двое вернулись к тому, с чего начали. Никакой карьеры, никакого бизнеса им не светит. Их ни в одну приличную контору не возьмут! Не только в нашем городе, но и во всех близлежащих. – Отцу хотелось разорвать пополам тех, кто заставил его дочь плакать. Но он знал, она сильная и справится со всем сама. А он просто поддержит ее.
***
Виктор не давал Кате проходу своими просьбами о прощении еще почти месяц. Он приезжал домой, умолял, валялся в ногах и валил всю вину на Алису, коварную соблазнительницу. Сама Алиса уползла в свою квартиру, словно змея в логово. Она боялась, что месть Кати пойдет дальше увольнения.
На самом деле, Кате хотелось сделать подруге какую-нибудь гадость, обратиться к колдунье, навести порчу. Но, хорошо подумав, она решила наказать ее своим невниманием. Она просто вычеркнула предательницу из своей жизни, изолировала из своего круга, забыла о ее существовании.
Прошёл почти год с того самого дня, когда Катя обнаружила мужа в постели с лучшей подругой. За это время многое изменилось. Она ни разу не ответила на звонки Виктора, игнорировала его сообщения, письма, цветы, попытки встретиться. Поначалу её разрывали чувства — боль, злость, предательство, горечь, сожаление, но со временем пришло ощущение освобождения. Катя начала жить по-новому. Не ради кого-то, а ради себя и дочери.
Поддержка родителей, особенно отца, оказалась неоценимой. Он помог ей уладить юридические формальности: официально развестись, добиться справедливых условий по алиментам, аннулировать доверенности, лишить Виктора влияния в семейной компании. Бывший зять буквально вылетел из бизнеса и был вынужден искать новую работу. Но деловая репутация, тщательно выстроенная благодаря родственным связям, рассыпалась как карточный домик. Никто не хотел иметь с ним дела.
Катя же, наоборот, постепенно обрела уверенность. Сначала она взялась за маленький проект — начала вести блог о семейной жизни, материнстве, самореализации после развода. Потом занялась косметическим брендом — тем самым, о котором мечтала ещё до свадьбы. Теперь, не сдерживаемая мужскими амбициями и чужими интересами, она могла сама принимать решения. У неё стало получаться.
— Мам, а когда папа придёт? — как-то спросила дочка Соня, заглядывая в глаза.
Катя замерла. Вопрос был неизбежным, и она заранее готовила для него ответ.
— Солнышко, папа больше с нами не живёт. Он сделал много плохих поступков, и теперь мы живём с тобой вдвоём. Но у тебя есть дедушка и бабушка, которые тебя очень любят. И я тебя люблю. Очень-очень.
Соня кивнула, не всё поняв, но почувствовав тепло. Обняла маму и побежала играть.
Алиса тем временем исчезла из поля зрения. О ней иногда вспоминали общие знакомые, рассказывая, что та не смогла удержаться в новой компании, куда её поначалу устроил случайный знакомый. Где бы она ни появлялась, оказывалось, что кто-то уже в курсе её истории. Репутация шла впереди неё. Квартира, которую Катя помогала покупать, выставлена на продажу. С деньгами у предательницы было туго, и слухи о кредитах быстро распространились.
Как-то раз, возвращаясь с презентации своей косметической линейки, Катя увидела на выходе из метро бледную, сильно похудевшую фигуру. Алиса. Та стояла с опущенной головой, будто боялась, что кто-то её узнает. Их взгляды встретились — коротко, остро. У Алисы дрогнули губы, будто она хотела что-то сказать. Но Катя, не замедлив шаг, прошла мимо. Это было не высокомерие. Это была победа.
Однажды вечером Катя просматривала почту. Среди писем — сообщение от неизвестного адреса. Она уже хотела удалить его, как вдруг увидела в теме: «Я виноват. Прости. Витя».
Любопытство пересилило. Она открыла.
«Катя, я знаю, ты никогда не простишь. Но, возможно, прочтёшь. Я не оправдываюсь. Я просто хочу объяснить. Ты была самой лучшей женой. Заботливой, умной, красивой. Я чувствовал, что недостоин тебя. Что ты слишком высоко для меня. И мне хотелось доказать себе, что я что-то значу. Когда Алиса начала заигрывать, я почувствовал себя нужным, сильным. Глупость. Гнусная, подлая слабость. Я потерял всё. Потерял тебя. Потерял уважение к себе. Сейчас я снимаю комнату в коммуналке, работаю курьером. Алиса исчезла. У неё был кто-то ещё. Видимо, сразу после меня. Да, я заслужил всё, что получил. Просто… если когда-нибудь тебе понадобится помощь или просто разговор — я рядом. Всё ещё люблю. Витя».
Катя сидела перед монитором долго. Но ответа так и не написала. Всё уже сказано. Он был частью прошлого. А её жизнь теперь — в будущем.
Через месяц состоялся запуск её интернет-магазина. На открытие пришли близкие друзья, родители, мама из детского сада, с которой Катя подружилась, женщины, поддержавшие её блог. Звучала музыка, девушки фотографировались с образцами продукции, обсуждали ароматы.
— Катя, поздравляю! Ты такая молодец! Я помню тебя ещё совсем растерянной, когда ты пришла на наш тренинг. А теперь глянь на себя! — улыбалась Инна, психолог, которой Катя благодарна за поддержку.
Катя улыбнулась в ответ. Она чувствовала себя уверенной. Живой.
Вечером, закрыв ноутбук, она подошла к кровати дочери. Соня спала, обняв мягкую игрушку. Катя погладила её по волосам и тихо прошептала:
— Всё будет хорошо, моя девочка. У нас всё будет хорошо.
Она вышла на балкон, вдохнула свежий воздух, посмотрела на город. И впервые за долгое время почувствовала полную внутреннюю тишину. Не опустошение. А спокойствие. Гармонию.
В её жизни больше не было предательства, слёз, ожиданий. Было светлое утро, которое она построила сама.
Спустя два года
Катя успешно развила свой бренд, открыла офлайн-магазин. Участвовала в женских форумах, выступала на телевидении. Её историю часто просили рассказать как пример преодоления и новой жизни.
Однажды её пригласили провести встречу в школе для старшеклассниц. Тема: «Как стать независимой». Девочки слушали, затаив дыхание.
— Главное — никогда не отдавайте свою жизнь в чужие руки. Верьте в себя. Никто не имеет права ломать вас, даже если он “самый родной”. Любите себя. Это не эгоизм — это основа настоящей силы.
После выступления к ней подошла одна из учениц и тихо спросила:
— А если ты очень боишься остаться одна?
Катя присела рядом и ответила:
— Одиночество — это когда ты с кем-то, кто не ценит тебя. А когда ты с собой, в мире и любви — ты не одна. Ты с самой собой. А это — самое важное.
Катя вышла из школы, подняла лицо к небу. Шёл мелкий весенний дождик. Она усмехнулась. Её больше не страшили ни грозы, ни предательства. Её сердце снова было открыто. Только теперь — для настоящего.
И где-то, совсем рядом, её уже ждала настоящая любовь. Не коварная, не лживая. Настоящая. Только она об этом пока не знала.
Прошёл месяц с того злополучного дня, когда Катя застала мужа и подругу в своей постели. Месяц, наполненный бессонными ночами, рыданиями в подушку, молчаливыми обедами с родителями и сухими разговорами с адвокатом. Мир, в котором Катя жила прежде, рухнул без предупреждения, оставив после себя только пепел предательства.
Виктор всё ещё пытался вернуться. Он писал длинные сообщения, звонил с чужих номеров, слал цветы и даже как-то пришёл в садик к дочери, чтобы «просто обнять». Но Катя предупредила администрацию, и теперь воспитательницы были наготове, как стражи. Виктора не пускали ни на порог.
Алиса, как и ожидалось, исчезла из всех кругов общения. В городе поползли слухи, что она пыталась устроиться в одну из рекламных фирм, но её кандидатуру «по какой-то причине» отклонили в последний момент. Катя к этому не имела прямого отношения, но не исключала, что её отец, человек принципиальный и влиятельный, мог позаботиться, чтобы мерзавку никуда не взяли.
Катя же, вопреки собственным ожиданиям, не сломалась. Сначала — да, дни сливались в серое пятно, она не могла заставить себя поесть, вечно ходила в халате и смотрела в окно. Но потом в ней что-то щёлкнуло. Наступило утро, когда она встала, приняла душ, высушила волосы феном и впервые за долгое время накрасилась.
— Мам, ты не могла бы остаться с Соней на пару часиков? — спросила она, спускаясь на кухню в чёрном пиджаке и джинсах.
— Конечно, доченька. А куда ты собралась? — удивилась мать.
— В офис. Хочу вернуться в компанию. Я устала быть домохозяйкой, ради чего? Ради того, чтобы муж мне изменял с подругой?
Мать подошла к ней и крепко обняла.
— Ты у нас сильная. Гордость отца. Мы всегда знали, что ты не дашь себя в обиду.
Вернуться в семейную компанию оказалось неожиданно легко. Коллектив принял Катю как родную — все знали о ситуации, но никто не позволил себе бестактных вопросов. Она с головой ушла в дела: договора, поставки, встречи с партнёрами. Оказалось, что бизнес всё ещё её стихия, и она по нему скучала. А главное — у неё снова появилось ощущение контроля над собственной жизнью.
Спустя пару недель отец предложил ей возглавить одно из ключевых подразделений.
— Витя, как ты помнишь, не справился. А ты — справишься. Я в тебе уверен. Мы будем работать вместе, как ты когда-то мечтала. Если хочешь, я тебя даже подготовлю под себя.
Катя немного подумала и согласилась. Ей уже не хотелось быть «чьей-то женой». Она хотела быть собой. Независимой, умной, способной женщиной.
О Викторе она старалась не думать, но он продолжал напоминать о себе. Иногда ночью ей снился его голос, знакомые прикосновения, запах одеколона. Тогда она просыпалась в слезах, злилась на себя, заваривала чай с ромашкой и сидела у окна, пока рассвет не начинал окрашивать небо.
Он прислал ей даже письмо. Настоящее, написанное от руки, дрожащими буквами. Он извинялся, винил себя, писал, что «ошибка молодости», что «не подумал, что потеряю навсегда». Он даже просил дать ему шанс хотя бы быть рядом с дочкой.
Катя долго держала это письмо в руках. Потом порвала его и сожгла над кухонной раковиной.
Соня скучала по папе. Слишком мала, чтобы понять, что произошло. Она подходила к Кате:
— Мам, а когда папа придёт? Он же любит нас, да?
Катя всегда гладила её по голове, прижимала к себе и говорила:
— Он тебя любит. Но сейчас ему нужно побыть подальше, чтобы всё обдумать. Мы с тобой — семья. Мы вместе. И всё у нас будет хорошо.
Соня кивала. Она доверяла маме.
Алиса же… Катя не хотела знать о её жизни, но новости, как водится, доходили. Подруга оказалась не такой уж и «успешной карьеристкой». У неё были долги, несколько кредитов на одежду и косметику, аренда квартиры, которую теперь никто не помогал оплачивать. Её репутация испорчена, бывшие «друзья» отвернулись, а новое окружение не принимало — городок всё-таки не Москва, тут всё на слуху.
Однажды Катя увидела её в торговом центре. Алиса шла с опущенной головой, в старом пальто, без макияжа. Их взгляды встретились на секунду — и подруга, поспешно отвернувшись, свернула за угол. Катя даже не остановилась. Ни капли жалости. Ни желания унизить, ни сказать что-то едкое. Только пустота. Абсолютное равнодушие.
Прошло ещё полгода. Катя окончательно вошла в новый ритм. Устроила Соню в кружок рисования, каждое утро отправляла её в садик, сама ездила в офис и вечером вместе с родителями устраивала семейные ужины. Иногда позволяла себе встречи с подругами, с теми, кто остался рядом.
И вот однажды на такой встрече к их столику подошёл мужчина. Высокий, статный, в очках.
— Простите, — сказал он, — я не хотел вас отвлекать, но… Катя, это вы? Катя Лебедева?
— Да, — немного настороженно ответила она.
— А я — Антон. Мы с тобой учились на одном курсе, ты, наверное, не помнишь…
Она вспомнила. Тихий, скромный мальчик с первого ряда. Всегда с книгой, всегда сдал экзамены на «отлично».
— Антон! Конечно, помню! Как ты изменился!
Он улыбнулся. У него была спокойная, приятная улыбка.
— Я теперь работаю в Москве, но вот приехал к родителям. Увидел тебя — и не смог не подойти. Ты, как всегда, красивая.
Катя улыбнулась в ответ. Впервые за долгое время она почувствовала тепло от мужского внимания — не липкого, лживого, как у Виктора, а искреннего, спокойного. Надёжного.
Они начали переписываться. Сначала осторожно, потом всё более активно. Он о своей жизни, она — о своей. Потом он пригласил её на ужин. Катя долго не могла решиться, но в итоге согласилась. Почему бы и нет?
Ужин прошёл прекрасно. Антон оказался всё таким же интеллигентным, вежливым, искренним. Он не пытался казаться кем-то другим, не давил, не жаловался на судьбу. Просто слушал её, говорил о жизни, шутил.
Катя почувствовала, что может дышать. По-настоящему.
А Виктор… Виктор за это время окончательно опустился. Его уволили официально. Связи отца Кати сделали своё дело. Алиса от него ушла — когда поняла, что Виктор без денег и перспектив, ей он стал не нужен. Он пытался вернуться в родительскую квартиру, но там был ремонт, и мать сказала: «Ты взрослый. Сам решай свои проблемы».
Он остался один. В чужой съёмной комнате на окраине. Иногда ему снился уютный дом, смех дочери, запах пирога. Он просыпался в поту и вспоминал, как сам всё разрушил. Как сам выбрал мимолётную страсть вместо семьи.
Он звонил Кате. Иногда. Она не брала трубку.
Он приходил к детскому саду. Но воспитательницы вызывали охрану.
Он пытался поговорить с отцом Кати. Но тот только посмотрел на него сквозь очки:
— Ты сам всё потерял. И не смей больше приближаться к моей дочери и внучке. Уходи, пока я не вызвал полицию.
И Виктор уходил.
Всё, что у него осталось, — это воспоминания. И горькое осознание, что коварная соблазнительница, которой он поддался, утащила его на дно. А тот, кто предаёт — в итоге остаётся один.
А Катя… Она улыбалась чаще. Жизнь шла. И с каждым днём ей становилось всё легче. Она знала: впереди её ждёт ещё много хорошего. И теперь она никому не позволит себя предать. Никогда.
