Марина стояла у раковины, споласкивая детские тарелки, когда услышала это.
Марина стояла у раковины, споласкивая детские тарелки, когда услышала это. Вода тонкой струйкой продолжала течь, а внутри у неё всё оборвалось.
— Я в отпуск поеду без тебя. Мне нужен перерыв — от тебя и от детей, — повторил Андрей, не отрываясь от телефона, где рассматривал фотографии пляжей с белым песком.
Она медленно перекрыла воду и обернулась. Муж сидел за столом в халате, с абсолютно спокойным видом щёлкая по сайтам турфирм. Он был в своей тарелке — человек, привыкший решать всё в одиночку.
— Понимаешь, Марина, — произнёс он, не глядя, — я на заводе пашу как вол. Это тебе не в офисе бумажки перекладывать. Давление, ответственность — всё на мне. Мне просто необходим нормальный отдых, чтобы не перегореть.
Из детской донёсся плач. Марина дернулась, чтобы идти туда, но замерла в дверях кухни.
— А я, по-твоему, отдыхаю? — голос дрожал, хоть она и старалась держаться.
Андрей оторвался от экрана и бросил взгляд на жену:
— Ну не надо всё в одну кучу. Ты работаешь в бухгалтерии — это совсем не то. И потом, ты ведь всё равно дома с детьми, это естественно.
Марина ощутила, как внутри поднимается обида. Естественно? Она каждый день поднимается ни свет ни заря, собирает троих детей, готовит, работает восемь часов, потом забирает всех, готовит ужин, делает уроки, стирает, убирает… Это и есть её «отдых»?
— Скажи, — она села напротив, — когда ты в последний раз сам погулял с детьми? Или хотя бы приготовил ужин? На родительское собрание сходил?
— Мар, ну ты опять… — он поморщился, как от зубной боли. — Я, между прочим, зарабатываю в три раза больше. Кто-то же должен тащить финансово.
— А я тащу всё остальное! — голос у неё сорвался. — Дом, дети, быт — всё на мне!
— Наши дети, — рассеянно поправил он, снова уткнувшись в экран. — Смотри, какие закаты на Мальдивах… Представляешь, тёплое море, кораллы, дайвинг…
Марина смотрела на него и вдруг поняла: этот человек — уже не её. Он живёт рядом, спит с ней в одной кровати, но не видит её. Когда это произошло? Когда она для него стала просто обслуживающим фоном?
Снова заплакал младший. К нему присоединились старшие.
— Сходи, — сказал Андрей, даже не подняв головы. — Ты же рядом.
Марина не сдвинулась.
— Сходи сам. Это и твои дети.
— Ну Марин, ну не сейчас… У меня голова трещит. Мы вчера с коллегами проект отметили.
— А я в это время детей укладывала, как обычно.
Он на секунду отвлёкся от экрана и всмотрелся в неё:
— Что с тобой сегодня? Ты какая-то не такая.
Да, она изменилась. Уже не та, что прощала, терпела, объясняла. Что-то в ней щёлкнуло. И теперь вместо привычной усталости — странное спокойствие.
— Сколько стоит твоя поездка?
— Ну, нормальный тур с проживанием и дайвингом — около трёхсот тысяч. А что?
— У нас есть такие деньги?
— Конечно. Я же не просто так откладывал. Правда, больше в этом году ни на что не хватит. Но это нормально. Главное — я приеду отдохнувший и снова в бой.
Она кивнула и пошла к детям. Всё как всегда — кто-то плачет, кто-то спорит, кто-то испачкался. Всё, как последние пятнадцать лет.
Но в голове крутилась одна цифра: триста тысяч. Их общие. Их сбережения. Которые он считает только своими.
Поздно вечером, когда дети наконец уснули, Марина открыла ноутбук. Андрей смотрел футбол, не скупясь на громкие комментарии.
— Да что он делает?! Там же воротарь стоит!
Она молча листала сайты. Морские курорты, лагеря, билеты… Писала, считала, планировала.
— Что там у тебя? — спросил он на паузе.
— Подыскиваю отдых.
— Я же объяснил — на всех денег не хватит. В этом году не получится. Может, в следующем…
— В следующем ты тоже, наверное, поедешь один. Отдыхать от семьи.
— Ну не начинай. Я же не для себя… Просто сейчас особенно тяжёлый период.
Марина закрыла ноутбук и посмотрела на него:
— А мне не надо отдыхать?
— Ну ты же дома. Можешь полежать в ванной, включить сериал…
— Когда? Пока варю суп и проверяю у Сони математику? Или между тем, как укачиваю Артёма и вешаю постиранное?
Андрей вздохнул, не зная, что ответить.
— Марин, ну хватит уже. Все женщины занимаются домом и детьми. Это нормально.
— Все женщины имеют право на отдых, — тихо сказала она.
— Имеют, конечно. Но сейчас нет возможности. Деньги есть только на один отпуск.
— Наши общие деньги.
— Да, но я зарабатываю больше.
— А я работаю больше. Двадцать четыре часа в сутки.
Андрей раздражённо переключил канал:
— Не начинай опять эту песню. Я устал.
Марина посмотрела на него долгим взглядом. Устал. Он всегда был уставшим, когда речь заходила о семье, о детях, о её потребностях. Но никогда не уставал идти с друзьями в бар, играть в футбол по выходным, часами сидеть за компьютерными играми.
На следующий день, пока Андрей был на работе, Марина сделала несколько звонков. В туристическое агентство, своей маме, начальнику на работе. К вечеру у неё был готов план.
— Андрей, — сказала она, когда он вернулся домой, — нам нужно поговорить.
— Не сейчас, Мар. Тяжёлый день был. Аварийная ситуация на установке. Едва справились.
— Это важно.
— Что может быть важнее безопасности производства? — он прошёл в ванную. — Потом поговорим.
Потом, как всегда, не наступило. Андрей поужинал, посмотрел новости и рано лёг спать. Марина ещё долго сидела на кухне, обдумывая свой план. Она больше не злилась. Злость сменилась какой-то холодной решимостью.
Через неделю, когда Андрей в очередной раз углубился в изучение дайвинг-туров, Марина вошла в кухню с папкой документов.
— Я купила путёвки, — сказала она спокойно.
— Какие путёвки? — он не сразу понял.
— Для себя и детей. Море, детский лагерь с семейными номерами. Три недели.
Андрей медленно отложил телефон:
— На какие деньги?
— На наши отложенные деньги.
— Мар, это деньги на мой отпуск!
— Это наши семейные накопления, — спокойно повторила она. — И я потратила их на семейный отдых.
— Ты с ума сошла? Отменяй немедленно!
— Нет.
Слово прозвучало тихо, но с такой твёрдостью, что Андрей впервые за много лет по-настоящему посмотрел на жену.
— Что значит «нет»?
— Это значит, что я не отдыхала уже не помню сколько лет. Пятнадцать лет я была мамой, женой, домработницей, поваром, нянькой. Я устала не меньше тебя. И я имею право на отдых.
— У нас было соглашение! Я должен хорошо отдохнуть, чтобы продуктивно работать!
— У нас не было никакого соглашения, — Марина села напротив него. — Было твоё единоличное решение. Как всегда.
— Марин, будь разумной. Мой отпуск — это инвестиция в семью. Я отдохну, наберусь сил, буду больше зарабатывать…
— А мой отпуск — это что? Прихоть?
— Ну… Ты же можешь отдохнуть и дома…
— Дома, где я готовлю, убираю, стираю, воспитываю детей? — Марина засмеялась, но смех этот был горьким. — Андрей, ты понимаешь, что говоришь?
Он молчал, явно пытаясь найти аргументы.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Поедем все вместе. Найдём компромисс.
— Нет, — снова произнесла она это слово. — Слишком поздно для компромиссов.
— Что ты имеешь в виду?
Марина достала из папки ещё один документ:
— Я подала на развод.
Тишина была такой плотной, что слышно было тиканье часов на стене.
— Ты… что?
— Я устала быть невидимой в собственной семье. Устала от того, что мои потребности не важны. Устала быть удобной.
— Мар, ты не можешь… У нас дети! Семья!
— У нас есть дети. Но у нас нет семьи. У нас есть ты и есть остальные. Я больше не хочу так жить.
Андрей побледнел:
— Ты не можешь принимать такие решения единолично!
— Почему? Ты же можешь. В отпуск я поеду без тебя — помнишь эти слова?
— Но это… это совсем другое…
— Что другое?
Он открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Мар, давай обсудим это спокойно. Я понимаю, ты устала. Может быть, мне стоит больше помогать дома…
— Пятнадцать лет, Андрей. Пятнадцать лет я ждала, что ты это поймёшь сам.
— Но мы же можем всё исправить! Я изменюсь!
Марина смотрела на него с какой-то печальной нежностью:
— Знаешь, что самое страшное? Я больше не хочу, чтобы ты изменился. Я не хочу заставлять тебя быть другим. Я просто хочу быть с тем, кто изначально будет меня ценить.
— А как же дети?
— Дети останутся со мной. Ты будешь видеться с ними и платить алименты. Кстати, — она достала калькулятор, — по закону это треть от твоей зарплаты. Плюс половина квартиры и машины при разделе имущества.
Андрей смотрел на цифры и, кажется, впервые за долгое время понимал, во что ему это обойдётся.
— Мар, но ведь мы любили друг друга…
— Ты любил удобную жену. А я любила мужчину, которого больше нет. Или которого никогда не было.
Она встала и направилась к двери.
— Куда ты идёшь?
— Укладывать детей. Скоро мы едем в отпуск. Настоящий отпуск. Где я буду не мамой, не женой, не домработницей. Просто собой.
— А если я не подпишу документы на развод?
Марина обернулась на пороге:
— Тогда через суд. Результат будет тот же, только дольше и дороже для тебя.
Она вышла, оставив Андрея одного с калькулятором, документами о разводе и внезапным пониманием того, что его привычный мир рухнул. А в детской тем временем звучал её голос — спокойный, нежный, совсем не похожий на тот, каким она только что говорила с ним:
— Скоро, дети, мы едем к морю. Будем строить замки из песка, собирать ракушки, купаться в волнах…
И Андрей вдруг понял, что его ждёт не просто развод. Его ждёт жизнь, где не будет никого, кто приготовит ужин, выстирает бельё, напомнит о дне рождения его мамы. Где он останется один со своими заслуженными отпусками и пониманием того, что потерял не жену — он потерял дом.
В отпуск она поехала без него. И больше никогда не вернулась.
